Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 8 отрывок 7
Просмотров
4
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 8 отрывок 7, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Гипноз – это такое странное состояние, как будто ты попадаешь в подлунный мир: сначала щель, в которую ты можешь смотреть на происходящее, очень узкая, и ты, как Алиса в стране чудес, стараешься влезть в нее и посмотреть, что там есть еще. Вот я вижу, как он стоит на берегу. Вот он подбирает с песка ракушки и бросает их в темную воду. Он оборачивается, мой художник, и проходит мимо, в метре от меня. И я иду за ним.
- …говорите, Уилл. Вы стоите на пляже?
На пляже?.. Нет, я стою на деревянной террасе около моря: веранду оплетает жесткий плющ, и они сидят в самой глубине кафе, столик на четверых – а их только трое, и я делаю шаг к ним. Они именно те, кого я искал, - я чувствую это по запаху, я вижу это в том, как они затягиваются одной сигаретой, как они близко прижимаются друг к другу.
- Нет, я нахожусь в кафе.
- Что вы делаете там?
Я говорю: «Добрый вечер, можно я присяду?» - и они недовольно хмыкают, но потом, рассмотрев меня, улыбаются и предлагают выпить. У парня, который сидит рядом, красивые глаза и очень привлекательное лицо – я даже немного завидую и поэтому, протянув ладонь, обвожу его подбородок указательным пальцем и говорю: «Я бы хотел тебя нарисовать». Я бы хотел нарисовать их троих – они смущаются и краснеют. «У тебя, что ли, есть мастерская?», - спрашивает один из них, и я пожимаю плечами: «Конечно».
«Если ты заплатишь по счету, мы пойдем с тобой», - жеманно тянет парень рядом со мной и надувает губы. Они сидели здесь последних пять часов, надеясь, что придет какой-нибудь папик и даст денег за их тощие зады – мелочные, алчные мрази. Но пришел я, и теперь я помогу им расплатиться. О, я знаю точный курс обмена таких кусков дерьма на валюту.
- Я знакомлюсь с ними и предлагаю нарисовать их.
- Они соглашаются?
- Да, они идут со мной. Они не боятся меня.
Они не боятся меня: мы тащимся по берегу, и они нестройно напевают какую-то песенку о моряке, ушедшем в долгое плавание; они смеются, они толкают друг друга, они рассказывают анекдоты, изредка они поворачиваются ко мне и скалят зубы: «Мы достаточно хороши для картины?». Я смеюсь в ответ.
Я приходил сюда еще мальчишкой; я смотрел на убегающие волны, я ложился на спину и мечтал, чтобы Бог заметил меня: крошечную точку на берегу океана – заметил и спас меня от моей жизни, от моей семьи, от меня самого. Я мечтал стать избранным, но когда понял, что Бог не поможет, тогда я решил стать Богом.
Да, это мой замысел. Стать Творцом. Я создам из них целый мир, мир, который смогу любить, мир, в котором я смогу существовать. Мир, в котором нет никого из них: ни моей матери («Убери свои грязные руки от еды, выродок!»), ни моего отца («Я жалею, что ты не сдох!»), ни моего брата («Если ты коснешься меня – я тебя убью, клянусь, я тебя убью»). Мир, в котором есть только я.
И я приношу самую скромную жертву: я беру только тех, кому, как и мне, тут нет места. Поэтому я выкапываю для них яму – я нахожу для них небольшое пространство, где они впервые почувствуют себя значимыми. Я делаю хорошее дело, я поступаю правильно; я оглушаю их и накрываю их лица мокрыми тряпками, чтобы они смогли увидеть результат.
- …говорите, Уилл. Вы стоите на пляже?
На пляже?.. Нет, я стою на деревянной террасе около моря: веранду оплетает жесткий плющ, и они сидят в самой глубине кафе, столик на четверых – а их только трое, и я делаю шаг к ним. Они именно те, кого я искал, - я чувствую это по запаху, я вижу это в том, как они затягиваются одной сигаретой, как они близко прижимаются друг к другу.
- Нет, я нахожусь в кафе.
- Что вы делаете там?
Я говорю: «Добрый вечер, можно я присяду?» - и они недовольно хмыкают, но потом, рассмотрев меня, улыбаются и предлагают выпить. У парня, который сидит рядом, красивые глаза и очень привлекательное лицо – я даже немного завидую и поэтому, протянув ладонь, обвожу его подбородок указательным пальцем и говорю: «Я бы хотел тебя нарисовать». Я бы хотел нарисовать их троих – они смущаются и краснеют. «У тебя, что ли, есть мастерская?», - спрашивает один из них, и я пожимаю плечами: «Конечно».
«Если ты заплатишь по счету, мы пойдем с тобой», - жеманно тянет парень рядом со мной и надувает губы. Они сидели здесь последних пять часов, надеясь, что придет какой-нибудь папик и даст денег за их тощие зады – мелочные, алчные мрази. Но пришел я, и теперь я помогу им расплатиться. О, я знаю точный курс обмена таких кусков дерьма на валюту.
- Я знакомлюсь с ними и предлагаю нарисовать их.
- Они соглашаются?
- Да, они идут со мной. Они не боятся меня.
Они не боятся меня: мы тащимся по берегу, и они нестройно напевают какую-то песенку о моряке, ушедшем в долгое плавание; они смеются, они толкают друг друга, они рассказывают анекдоты, изредка они поворачиваются ко мне и скалят зубы: «Мы достаточно хороши для картины?». Я смеюсь в ответ.
Я приходил сюда еще мальчишкой; я смотрел на убегающие волны, я ложился на спину и мечтал, чтобы Бог заметил меня: крошечную точку на берегу океана – заметил и спас меня от моей жизни, от моей семьи, от меня самого. Я мечтал стать избранным, но когда понял, что Бог не поможет, тогда я решил стать Богом.
Да, это мой замысел. Стать Творцом. Я создам из них целый мир, мир, который смогу любить, мир, в котором я смогу существовать. Мир, в котором нет никого из них: ни моей матери («Убери свои грязные руки от еды, выродок!»), ни моего отца («Я жалею, что ты не сдох!»), ни моего брата («Если ты коснешься меня – я тебя убью, клянусь, я тебя убью»). Мир, в котором есть только я.
И я приношу самую скромную жертву: я беру только тех, кому, как и мне, тут нет места. Поэтому я выкапываю для них яму – я нахожу для них небольшое пространство, где они впервые почувствуют себя значимыми. Я делаю хорошее дело, я поступаю правильно; я оглушаю их и накрываю их лица мокрыми тряпками, чтобы они смогли увидеть результат.
Hypnosis is such a strange state, as if you find yourself in a sublunary world: at first the gap through which you can look at what is happening is very narrow, and you, like Alice in Wonderland, try to fit into it and see what else is there. So I see him standing on the shore. Here he picks up shells from the sand and throws them into the dark water. He turns around, my artist, and walks past, a meter away from me. And I'm following him.
-...speak, Will. Are you standing on the beach?
On the beach?.. No, I’m standing on a wooden terrace near the sea: the veranda is covered with hard ivy, and they are sitting in the very depths of the cafe, a table for four - and there are only three of them, and I take a step towards them. They are exactly what I was looking for - I can smell it, I can see it in the way they take a drag from one cigarette, the way they press close to each other.
- No, I'm in a cafe.
- What are you doing there?
I say: “Good evening, may I sit down?” - and they grunt with displeasure, but then, having examined me, they smile and offer me a drink. The guy sitting next to me has beautiful eyes and a very attractive face - I’m even a little jealous and therefore, holding out my palm, I trace his chin with my index finger and say: “I would like to draw you.” I would like to draw the three of them - they are embarrassed and blush. “Do you have a workshop?” one of them asks, and I shrug: “Of course.”
“If you pay the bill, we’ll go with you,” the guy next to me coyly drawls and pouts his lips. They've been sitting here for the last five hours, hoping that some daddy will come and give money for their skinny asses - petty, greedy scum. But I came, and now I will help them pay. Oh, I know the exact exchange rate for such pieces of crap for currency.
- I get to know them and offer to draw them.
- Do they agree?
- Yes, they are coming with me. They are not afraid of me.
They are not afraid of me: we trudge along the shore, and they discordantly hum some song about a sailor who has gone on a long voyage; they laugh, they push each other, they tell jokes, occasionally they turn to me and bare their teeth: “Are we good enough for the picture?” I laugh back.
I came here as a boy; I looked at the fleeing waves, I lay on my back and dreamed that God would notice me: a tiny dot on the ocean shore - notice and save me from my life, from my family, from myself. I dreamed of becoming the chosen one, but when I realized that God would not help, then I decided to become God.
Yes, that's my intention. Become a Creator. I will create a whole world out of them, a world that I can love, a world in which I can exist. A world in which none of them exist: not my mother (“Get your dirty hands off the food, you degenerate!”), not my father (“I wish you were dead!”), not my brother (“If you touch me - I will kill you, I swear, I will kill you"). A world in which there is only me.
And I make the most modest sacrifice: I take only those who, like me, have no place here. So I dig a hole for them - I find a little space for them where they will feel important for the first time. I'm doing a good job, I'm doing the right thing; I stun them and cover their faces with wet rags so they can see the results.
-...speak, Will. Are you standing on the beach?
On the beach?.. No, I’m standing on a wooden terrace near the sea: the veranda is covered with hard ivy, and they are sitting in the very depths of the cafe, a table for four - and there are only three of them, and I take a step towards them. They are exactly what I was looking for - I can smell it, I can see it in the way they take a drag from one cigarette, the way they press close to each other.
- No, I'm in a cafe.
- What are you doing there?
I say: “Good evening, may I sit down?” - and they grunt with displeasure, but then, having examined me, they smile and offer me a drink. The guy sitting next to me has beautiful eyes and a very attractive face - I’m even a little jealous and therefore, holding out my palm, I trace his chin with my index finger and say: “I would like to draw you.” I would like to draw the three of them - they are embarrassed and blush. “Do you have a workshop?” one of them asks, and I shrug: “Of course.”
“If you pay the bill, we’ll go with you,” the guy next to me coyly drawls and pouts his lips. They've been sitting here for the last five hours, hoping that some daddy will come and give money for their skinny asses - petty, greedy scum. But I came, and now I will help them pay. Oh, I know the exact exchange rate for such pieces of crap for currency.
- I get to know them and offer to draw them.
- Do they agree?
- Yes, they are coming with me. They are not afraid of me.
They are not afraid of me: we trudge along the shore, and they discordantly hum some song about a sailor who has gone on a long voyage; they laugh, they push each other, they tell jokes, occasionally they turn to me and bare their teeth: “Are we good enough for the picture?” I laugh back.
I came here as a boy; I looked at the fleeing waves, I lay on my back and dreamed that God would notice me: a tiny dot on the ocean shore - notice and save me from my life, from my family, from myself. I dreamed of becoming the chosen one, but when I realized that God would not help, then I decided to become God.
Yes, that's my intention. Become a Creator. I will create a whole world out of them, a world that I can love, a world in which I can exist. A world in which none of them exist: not my mother (“Get your dirty hands off the food, you degenerate!”), not my father (“I wish you were dead!”), not my brother (“If you touch me - I will kill you, I swear, I will kill you"). A world in which there is only me.
And I make the most modest sacrifice: I take only those who, like me, have no place here. So I dig a hole for them - I find a little space for them where they will feel important for the first time. I'm doing a good job, I'm doing the right thing; I stun them and cover their faces with wet rags so they can see the results.