Lyrics Ярослав Смеляков - Поэты
Views
25
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Ярослав Смеляков - Поэты, and also a translation of a song with a video or clip.
Я не о тех золотоглавых
певцах отеческой земли,
что пили всласть из чаши славы
и в антологии вошли.
И не о тех полузаметных
свидетелях прошедших лет,
что все же на листах газетных
оставили свой слабый след.
Хочу сказать, хотя бы сжато,
о тех, что, тщанью вопреки,
так и ушли, не напечатав
одной-единственной строки.
В поселках и на полустанках
они — средь шумной толчеи —
писали на служебных бланках
стихотворения свои.
Над ученической тетрадкой,
в желанье славы и добра,
вздыхая горестно и сладко,
они сидели до утра.
Неясных замыслов величье
их души собственные жгло,
но сквозь затор косноязычья
пробиться к людям не могло.
Поэмы, сложенные в спешке,
читали с пафосом они
под полускрытые усмешки
их сослуживцев и родни.
Ах, сколько их прошло по свету
от тех до нынешних времен,
таких неузнанных поэтов
и нерасслышанных имен!
Всех бедных братьев, что к потомкам
не проложили торный путь,
считаю долгом пусть негромко,
но благодарно помянуть.
Ведь музы Пушкина и Блока,
найдя подвал или чердак,
их посещали ненароком,
к ним забегали просто так.
Их лбов таинственно касались,
дарили две минуты им
и, улыбнувшись, возвращались
назад, к властителям своим
певцах отеческой земли,
что пили всласть из чаши славы
и в антологии вошли.
И не о тех полузаметных
свидетелях прошедших лет,
что все же на листах газетных
оставили свой слабый след.
Хочу сказать, хотя бы сжато,
о тех, что, тщанью вопреки,
так и ушли, не напечатав
одной-единственной строки.
В поселках и на полустанках
они — средь шумной толчеи —
писали на служебных бланках
стихотворения свои.
Над ученической тетрадкой,
в желанье славы и добра,
вздыхая горестно и сладко,
они сидели до утра.
Неясных замыслов величье
их души собственные жгло,
но сквозь затор косноязычья
пробиться к людям не могло.
Поэмы, сложенные в спешке,
читали с пафосом они
под полускрытые усмешки
их сослуживцев и родни.
Ах, сколько их прошло по свету
от тех до нынешних времен,
таких неузнанных поэтов
и нерасслышанных имен!
Всех бедных братьев, что к потомкам
не проложили торный путь,
считаю долгом пусть негромко,
но благодарно помянуть.
Ведь музы Пушкина и Блока,
найдя подвал или чердак,
их посещали ненароком,
к ним забегали просто так.
Их лбов таинственно касались,
дарили две минуты им
и, улыбнувшись, возвращались
назад, к властителям своим
I'm not about those golden-headed
singers of the fatherland,
that drank from the cup of glory
and entered the anthology.
And not about those half-noticeable
witnesses of past years
what is still on the sheets of newspaper
left their weak mark.
I want to say, at least succinctly,
about those that, contrary to their care,
and left without typing
single line.
In villages and on the stop
they are in the midst of a noisy crowd -
wrote on letterhead
his poems.
Over the student’s notebook
in the desire for glory and goodness
sighing sadly and sweetly
they sat until morning.
Obscure designs greatness
their own souls burned,
but through the congestion of tongue-tied
could not get through to people.
Hurry poems
they read with pathos
half-hidden smiles
their colleagues and relatives.
Ah, how many of them passed around the world
from those to the present,
such unrecognized poets
and unheard names!
All the poor brothers that to the descendants
didn’t pave the way
I consider it a duty, albeit quietly,
but gratefully remember.
After all, the museums of Pushkin and Blok,
finding a basement or attic,
they were inadvertently visited,
they ran to them just like that.
Mysteriously touching their foreheads
given two minutes to them
and smiling back
back to his rulers
singers of the fatherland,
that drank from the cup of glory
and entered the anthology.
And not about those half-noticeable
witnesses of past years
what is still on the sheets of newspaper
left their weak mark.
I want to say, at least succinctly,
about those that, contrary to their care,
and left without typing
single line.
In villages and on the stop
they are in the midst of a noisy crowd -
wrote on letterhead
his poems.
Over the student’s notebook
in the desire for glory and goodness
sighing sadly and sweetly
they sat until morning.
Obscure designs greatness
their own souls burned,
but through the congestion of tongue-tied
could not get through to people.
Hurry poems
they read with pathos
half-hidden smiles
their colleagues and relatives.
Ah, how many of them passed around the world
from those to the present,
such unrecognized poets
and unheard names!
All the poor brothers that to the descendants
didn’t pave the way
I consider it a duty, albeit quietly,
but gratefully remember.
After all, the museums of Pushkin and Blok,
finding a basement or attic,
they were inadvertently visited,
they ran to them just like that.
Mysteriously touching their foreheads
given two minutes to them
and smiling back
back to his rulers