Lyrics Юрий Лорес - Романс о женщине и флейте
Views
80
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Юрий Лорес - Романс о женщине и флейте, and also a translation of a song with a video or clip.
Вы, право, ни о чем не сожалейте:
есть вечер и горячее питье,
и женщина, изящная, как флейта,
что скрашивает скудное житье.
Мы перед нею все-таки виновны,
к тому же наш роман идет к концу.
Тем более наряд темно-вишневый
сегодня ей особенно к лицу,
и поражают плавностью изгибы...
Но за руку ее не нужно драк!
Вы, право, к ней приблизиться могли бы,
лишь догадайтесь и наденьте фрак.
И, словно перед выходом на сцену,
когда весь мир покажется родным,
вы молча опуститесь на колено,
к ней прикасаясь выдохом одним.
Когда в ее ответе полном страсти
увидите давно желанный лик,
признайтесь, что ее создавший мастер
бессмертен и воистину велик.
И, ваших пальцев слушаясь до дрожи,
ей суждено остаться госпожой.
А вы еще почувствуете кожей,
как плоть переполняется душой.
И все едино: смех или рыданья,
и тьма, и свет, и Бог, и Сатана,
когда в одно сольются два дыханья,
взлетая на высокие тона.
Вы только ни о чем не сожалейте,
и вам еще гореть и не сгорать.
А мне порой досадно, что на флейте
я никогда не научусь играть.
есть вечер и горячее питье,
и женщина, изящная, как флейта,
что скрашивает скудное житье.
Мы перед нею все-таки виновны,
к тому же наш роман идет к концу.
Тем более наряд темно-вишневый
сегодня ей особенно к лицу,
и поражают плавностью изгибы...
Но за руку ее не нужно драк!
Вы, право, к ней приблизиться могли бы,
лишь догадайтесь и наденьте фрак.
И, словно перед выходом на сцену,
когда весь мир покажется родным,
вы молча опуститесь на колено,
к ней прикасаясь выдохом одним.
Когда в ее ответе полном страсти
увидите давно желанный лик,
признайтесь, что ее создавший мастер
бессмертен и воистину велик.
И, ваших пальцев слушаясь до дрожи,
ей суждено остаться госпожой.
А вы еще почувствуете кожей,
как плоть переполняется душой.
И все едино: смех или рыданья,
и тьма, и свет, и Бог, и Сатана,
когда в одно сольются два дыханья,
взлетая на высокие тона.
Вы только ни о чем не сожалейте,
и вам еще гореть и не сгорать.
А мне порой досадно, что на флейте
я никогда не научусь играть.
You, rightly, do not regret anything:
there is an evening and a hot drink,
and a woman, graceful as a flute,
that brightens meager living.
We are still guilty before her,
besides, our novel is coming to an end.
Especially the outfit dark cherry
today it is especially up to her,
and amaze by the smoothness of the curves ...
But her hand does not need fights!
You, rightly, could approach her,
just guess and put on a coat.
And, as if before entering the stage,
When the whole world seems native,
you silently go down on your knee,
to her touching exhalation alone.
When in her reply full of passion
you will see a long-awaited face,
admit that its created master
It is immortal and truly great.
And, listening to your fingers trembling,
she is destined to remain a lady.
And you will still feel the skin,
how the flesh overflows with the soul.
And all is one: laughter or sobbing,
and darkness, and light, and God, and Satan,
when in one merge two breaths,
taking off on high tones.
You just do not regret anything,
and you still burn and do not burn.
And sometimes I'm vexed that the flute
I'll never learn to play.
there is an evening and a hot drink,
and a woman, graceful as a flute,
that brightens meager living.
We are still guilty before her,
besides, our novel is coming to an end.
Especially the outfit dark cherry
today it is especially up to her,
and amaze by the smoothness of the curves ...
But her hand does not need fights!
You, rightly, could approach her,
just guess and put on a coat.
And, as if before entering the stage,
When the whole world seems native,
you silently go down on your knee,
to her touching exhalation alone.
When in her reply full of passion
you will see a long-awaited face,
admit that its created master
It is immortal and truly great.
And, listening to your fingers trembling,
she is destined to remain a lady.
And you will still feel the skin,
how the flesh overflows with the soul.
And all is one: laughter or sobbing,
and darkness, and light, and God, and Satan,
when in one merge two breaths,
taking off on high tones.
You just do not regret anything,
and you still burn and do not burn.
And sometimes I'm vexed that the flute
I'll never learn to play.