Текст песни Иосиф Бродский - Помнишь свалку вещей на железном стуле...
Просмотров
119
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Иосиф Бродский - Помнишь свалку вещей на железном стуле..., а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Помнишь свалку вещей на железном стуле,
то, как ты подпевала бездумному "во саду ли,
в огороде", бренчавшему вечером за стеною;
окно, завешанное выстиранной простынею?
Непроходимость двора из-за сугробов, щели,
куда задувало не хуже, чем в той пещере,
преграждали доступ царям, пастухам, животным,
оставляя нас греться теплом животным
да армейской шинелью. Что напевала вьюга
переходящим за полночь в сны друг друга,
ни пружиной не скрипнув, ни половицей,
неповторимо ни голосом наяву, ни птицей,
прилетевшей из Ялты. Настоящее пламя
пожирало внутренности игрушечного аэроплана
и центральный о'рган державы плоской,
где китайская грамота смешана с речью польской.
Не отдернуть руки, не избежать ожога,
измеряя градус угла чужого
в геометрии бедных, чей треугольник кратный
увенчан пыльной слезой стоваттной.
Знаешь, когда зима тревожит бор Красноносом,
когда торжество крестьянина под вопросом,
сказуемое, ведомое подлежащим,
уходит в прошедшее время, жертвуя настоящим,
от грамматики новой на сердце пряча
окончание шепота, крика, плача.
то, как ты подпевала бездумному "во саду ли,
в огороде", бренчавшему вечером за стеною;
окно, завешанное выстиранной простынею?
Непроходимость двора из-за сугробов, щели,
куда задувало не хуже, чем в той пещере,
преграждали доступ царям, пастухам, животным,
оставляя нас греться теплом животным
да армейской шинелью. Что напевала вьюга
переходящим за полночь в сны друг друга,
ни пружиной не скрипнув, ни половицей,
неповторимо ни голосом наяву, ни птицей,
прилетевшей из Ялты. Настоящее пламя
пожирало внутренности игрушечного аэроплана
и центральный о'рган державы плоской,
где китайская грамота смешана с речью польской.
Не отдернуть руки, не избежать ожога,
измеряя градус угла чужого
в геометрии бедных, чей треугольник кратный
увенчан пыльной слезой стоваттной.
Знаешь, когда зима тревожит бор Красноносом,
когда торжество крестьянина под вопросом,
сказуемое, ведомое подлежащим,
уходит в прошедшее время, жертвуя настоящим,
от грамматики новой на сердце пряча
окончание шепота, крика, плача.
Remember the dump of things on an iron chair,
then, as you sang along to the thoughtless "in the garden,
in the garden, "which struck the wall behind the wall;
a window hung with a laundered sheet?
The obstruction of the yard due to snowdrifts, cracks,
where it blew no worse than in that cave,
They blocked access to kings, shepherds, animals,
leaving us to bask in a warm animal
yes army overcoat. What was humming a blizzard
passing at midnight into dreams of each other,
neither a spring creaking nor a floorboard,
unrepeatable neither by a voice in reality, nor by a bird,
who flew from Yalta. Real flame
devoured the innards of a toy airplane
and the central o'rgan of the country is flat,
where the Chinese diploma is mixed with the Polish speech.
Do not pull your hands away, do not avoid a burn,
measuring the degree of a stranger's angle
in the geometry of the poor, whose triangle is a multiple
crowned with a dusty tear stovatnoy.
You know, when winter disturbs the boron of Krasnonos,
when the triumph of the peasant is questionable,
a predicate guided by a subject,
goes away in the past tense, sacrificing the present,
from the grammar of the new on the heart of hiding
the end of whispers, screaming, crying.
then, as you sang along to the thoughtless "in the garden,
in the garden, "which struck the wall behind the wall;
a window hung with a laundered sheet?
The obstruction of the yard due to snowdrifts, cracks,
where it blew no worse than in that cave,
They blocked access to kings, shepherds, animals,
leaving us to bask in a warm animal
yes army overcoat. What was humming a blizzard
passing at midnight into dreams of each other,
neither a spring creaking nor a floorboard,
unrepeatable neither by a voice in reality, nor by a bird,
who flew from Yalta. Real flame
devoured the innards of a toy airplane
and the central o'rgan of the country is flat,
where the Chinese diploma is mixed with the Polish speech.
Do not pull your hands away, do not avoid a burn,
measuring the degree of a stranger's angle
in the geometry of the poor, whose triangle is a multiple
crowned with a dusty tear stovatnoy.
You know, when winter disturbs the boron of Krasnonos,
when the triumph of the peasant is questionable,
a predicate guided by a subject,
goes away in the past tense, sacrificing the present,
from the grammar of the new on the heart of hiding
the end of whispers, screaming, crying.