Текст песни Щербаков Михаил - Подросток
Просмотров
22
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Щербаков Михаил - Подросток, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Ты сам изрёк: «Тот чист, кто нем. В том свет».
Я внял. Я знал: «Ты прав, слов нет. Слов нет».
Я внял. Хоть был строптив, криклив, картав.
Стал нем. И что ж? Ты прав, нет слов. Ты прав.
Трёхвековой губернский гонор.
Ужимки публики манерной.
Говор скверный. Архитектурный срам и стыд.
Амуры крылышками плещут.
Резвятся гипсовые нимфы.
Блещут нимбы дурной латунью. И глядит
на них угрюмо, стиснув зубы, злой подросток.
Как сгусток весь, как перекрёсток.
Ему б хотя бы две-три бомбы -
уж он тогда бы эти нимбы!
Он бы им бы... уж он бы задал им тогда!..
Его подошвы набок сбиты.
Он спотыкается и бредит.
Спит и грезит - не о погромах ли? Ну да,
они мерещатся ему. А что стесняться?
И казни тоже снятся...
Но только после чтобы лавры
и непременно сразу праздник:
мавры в красных ливреях, люстры ходуном...
И шёлку чтобы для медовой
ежесезонной куртизанки
вдоволь в замке... и всё что хочешь за окном!..
Ему не кровь важна, важней любовный голод.
Он мал, он зол, он молод.
Да что он сможет, слабонервный?
По физкультуре не отличник.
Первый хищник его раздавит, не жуя.
Ещё вдобавок и заика,
и близорук, и раб желудка...
Дико! жутко! - однако это тоже я.
О Боже, Боже, как же трудно мне со мною.
Нет-нет и взвою, взвою.
Я внял. Я знал: «Ты прав, слов нет. Слов нет».
Я внял. Хоть был строптив, криклив, картав.
Стал нем. И что ж? Ты прав, нет слов. Ты прав.
Трёхвековой губернский гонор.
Ужимки публики манерной.
Говор скверный. Архитектурный срам и стыд.
Амуры крылышками плещут.
Резвятся гипсовые нимфы.
Блещут нимбы дурной латунью. И глядит
на них угрюмо, стиснув зубы, злой подросток.
Как сгусток весь, как перекрёсток.
Ему б хотя бы две-три бомбы -
уж он тогда бы эти нимбы!
Он бы им бы... уж он бы задал им тогда!..
Его подошвы набок сбиты.
Он спотыкается и бредит.
Спит и грезит - не о погромах ли? Ну да,
они мерещатся ему. А что стесняться?
И казни тоже снятся...
Но только после чтобы лавры
и непременно сразу праздник:
мавры в красных ливреях, люстры ходуном...
И шёлку чтобы для медовой
ежесезонной куртизанки
вдоволь в замке... и всё что хочешь за окном!..
Ему не кровь важна, важней любовный голод.
Он мал, он зол, он молод.
Да что он сможет, слабонервный?
По физкультуре не отличник.
Первый хищник его раздавит, не жуя.
Ещё вдобавок и заика,
и близорук, и раб желудка...
Дико! жутко! - однако это тоже я.
О Боже, Боже, как же трудно мне со мною.
Нет-нет и взвою, взвою.
You yourself have said: “He is pure, who is mute. In that light.
I heeded. I knew: “You are right, no words. I have no words".
I heeded. Though he was obstinate, screaming, burr.
Became it. And what? You're right, no words. You're right.
Three centuries provincial ambition.
Tricks of the public mannered.
Talk is bad. Architectural shame and shame.
Cupids wings splash.
Gypsum nymphs are frolicking.
Shine halos bad brass. And looking
they are sullenly gritting their teeth, an angry teenager.
Like a clot all, like a crossroads.
He would have at least two or three bombs -
then he would have these halos!
He would have them ... so he would have asked them then! ..
His soles are knocked to the side.
He stumbles and raves.
Is he asleep and dreaming - is it about pogroms? Well yes,
they seem to him. And what to be ashamed of?
And the execution is also a dream ...
But only after that to the laurels
and by all means at once a holiday:
Moors in red liveries, chandeliers with a shake ...
And silk for honey
seasonal courtesan
plenty in the castle ... and whatever you want outside the window! ..
He is not the blood is important, more important is the hunger for love.
He is small, he is angry, he is young.
What can he do, nervous?
Physical education is not an excellent student.
The first predator will crush him without chewing.
In addition, and stutter,
and myopic, and the slave of the stomach ...
Wildly! creepy! - however it is me too.
Oh God, God, how difficult it is with me.
No, no, I vzvu, vzvoyu.
I heeded. I knew: “You are right, no words. I have no words".
I heeded. Though he was obstinate, screaming, burr.
Became it. And what? You're right, no words. You're right.
Three centuries provincial ambition.
Tricks of the public mannered.
Talk is bad. Architectural shame and shame.
Cupids wings splash.
Gypsum nymphs are frolicking.
Shine halos bad brass. And looking
they are sullenly gritting their teeth, an angry teenager.
Like a clot all, like a crossroads.
He would have at least two or three bombs -
then he would have these halos!
He would have them ... so he would have asked them then! ..
His soles are knocked to the side.
He stumbles and raves.
Is he asleep and dreaming - is it about pogroms? Well yes,
they seem to him. And what to be ashamed of?
And the execution is also a dream ...
But only after that to the laurels
and by all means at once a holiday:
Moors in red liveries, chandeliers with a shake ...
And silk for honey
seasonal courtesan
plenty in the castle ... and whatever you want outside the window! ..
He is not the blood is important, more important is the hunger for love.
He is small, he is angry, he is young.
What can he do, nervous?
Physical education is not an excellent student.
The first predator will crush him without chewing.
In addition, and stutter,
and myopic, and the slave of the stomach ...
Wildly! creepy! - however it is me too.
Oh God, God, how difficult it is with me.
No, no, I vzvu, vzvoyu.