Текст песни Cradle Of Filth - An Enemy Led the Tempest
Просмотров
29
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Cradle Of Filth - An Enemy Led the Tempest, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Как гордость предшествует крушению,
Он стоял на своем перед огненной стеной
Противоречащих хоров, и он принял веру призрака,
Чья судьба была предрешена
Меж прощением и насилием
Над мрачными руинами пахнет грозой,
Придающей их серенадам жестокое звучание
Чрез белые равнины, будто его крылатый парад
Теней, напряженно затачивающих свои затупившиеся лезвия.
На необъятных несведущих небесах
Его сила возросла
И стерла весь свет...
И что еще хуже - звезды в темноту унесла
И тогда закипел гром
И в сгущающейся ночи
Сотканная из мрака, пролегла линия между правдой и ложью,
Пересекая глотки воров
Как любовь пала, забитая,
Буря разразилась с самого дальнего берега небес
Обрушиваясь на землю,чтобы затмить все надежды.
Возможно, раскаяние могло бы сдержать священную войну.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
В бешенстве, неистовым ревом Барлога
он пытался перекричать бурю первородного греха.
Разгневанный с новой силой, бунтарь
Пробился через двери храма,
Подобно разъяренному хищному зверю,
И бросился на Восток, до полуночной мессы.
И там, где когда-то, в милых сердцу долинах,
Правило счастье,
Сейчас течет кровь из вскрытых вен.
И взгляд не в силах вынести вида родного праха.
Внезапно вспыхнул
отвратительный свет,
И голос трижды безумный
Пронесся в выси колючей речью
Ты породил ненависть там, где не ступала нога человека
И за эту смертельную ошибку,
Как упавшее утреннее солнце,
Гордыня будет опущена.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
И вот, гнев бога обрушивается сверху вниз...
Ты более не ангел, исполненный света,
А кровопийца, достойный отвращения
И по моей воле ты будешь страдать в огне.
Ворон каркнул: никогда!
Никогда, мать твою!
С этими словами, подобно тяжелому камню,
Брошенному в сторону золоченого трона,
Сопровождаемый легионами неисчислимыми,
Он расправил крылья, чтобы взлететь
В его глазах - картина отвращения?
Искаженная слезами, и вместо них
Рассвет времен и судеб, лицом к лицу
И так всю вечность.
Я выплакал по нем красные реки слез,
Они бежали, подобно крови, омывая раны и овраги,
Смывая вину, что была скользкой, как змей тянувшийся к Еве языком.
Как будто я забрался слишком высоко к небесам
За правдой, чтобы воочию узреть
мой ум, пьяный, слепой.
Увидеть ложь. Я был так глуп...
В холоде и одиночестве, лицом к обрыву
За темными воротами без обратного пути
Его золотая корона потускнела до черноты
Как и затяжная рана на сердце его.
С трепетом уничтожая волну культурного шока
На длинную веревку подвесить высоко
Девять заповедей,
Тянущихся к его поднятым вверх пальцам
Он стоял на своем перед огненной стеной
Противоречащих хоров, и он принял веру призрака,
Чья судьба была предрешена
Меж прощением и насилием
Над мрачными руинами пахнет грозой,
Придающей их серенадам жестокое звучание
Чрез белые равнины, будто его крылатый парад
Теней, напряженно затачивающих свои затупившиеся лезвия.
На необъятных несведущих небесах
Его сила возросла
И стерла весь свет...
И что еще хуже - звезды в темноту унесла
И тогда закипел гром
И в сгущающейся ночи
Сотканная из мрака, пролегла линия между правдой и ложью,
Пересекая глотки воров
Как любовь пала, забитая,
Буря разразилась с самого дальнего берега небес
Обрушиваясь на землю,чтобы затмить все надежды.
Возможно, раскаяние могло бы сдержать священную войну.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
В бешенстве, неистовым ревом Барлога
он пытался перекричать бурю первородного греха.
Разгневанный с новой силой, бунтарь
Пробился через двери храма,
Подобно разъяренному хищному зверю,
И бросился на Восток, до полуночной мессы.
И там, где когда-то, в милых сердцу долинах,
Правило счастье,
Сейчас течет кровь из вскрытых вен.
И взгляд не в силах вынести вида родного праха.
Внезапно вспыхнул
отвратительный свет,
И голос трижды безумный
Пронесся в выси колючей речью
Ты породил ненависть там, где не ступала нога человека
И за эту смертельную ошибку,
Как упавшее утреннее солнце,
Гордыня будет опущена.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
И вот, гнев бога обрушивается сверху вниз...
Ты более не ангел, исполненный света,
А кровопийца, достойный отвращения
И по моей воле ты будешь страдать в огне.
Ворон каркнул: никогда!
Никогда, мать твою!
С этими словами, подобно тяжелому камню,
Брошенному в сторону золоченого трона,
Сопровождаемый легионами неисчислимыми,
Он расправил крылья, чтобы взлететь
В его глазах - картина отвращения?
Искаженная слезами, и вместо них
Рассвет времен и судеб, лицом к лицу
И так всю вечность.
Я выплакал по нем красные реки слез,
Они бежали, подобно крови, омывая раны и овраги,
Смывая вину, что была скользкой, как змей тянувшийся к Еве языком.
Как будто я забрался слишком высоко к небесам
За правдой, чтобы воочию узреть
мой ум, пьяный, слепой.
Увидеть ложь. Я был так глуп...
В холоде и одиночестве, лицом к обрыву
За темными воротами без обратного пути
Его золотая корона потускнела до черноты
Как и затяжная рана на сердце его.
С трепетом уничтожая волну культурного шока
На длинную веревку подвесить высоко
Девять заповедей,
Тянущихся к его поднятым вверх пальцам
As pride precedes a wreck,
He stood his ground in front of a fiery wall
The conflicting choirs, and he accepted the faith of the ghost,
Whose fate was sealed
Between forgiveness and violence
Above the dark ruins smells like a thunderstorm,
Giving them a hard sound to the serenades
Through the white plains, as if its winged parade
Shadows tensely sharpening their dull blades.
In the vast ignorant heaven
His power has increased
And erased the whole world ...
And even worse - the stars in the dark claimed
And then the thunder boiled
And in the gathering night
Woven out of darkness, a line is laid between truth and falsehood,
Crossing throats thieves
How love fell, downtrodden,
The storm broke from the farthest coast of heaven
Falling on the ground to eclipse all hope.
Perhaps repentance might contain holy war.
He would not bow hypocritically,
Whispering curses to the wind.
In a frenzy, the frantic roar of the Barlog
he tried to shout down the storm of original sin.
Enraged with a new force, a rebel
He made his way through the doors of the temple,
Like an angry predatory beast,
And rushed to the East, before the midnight mass.
And there, where once, in the heart-sweet valleys,
Rule happiness
Now blood is flowing from the opened veins.
And the look is not able to endure the kind of native dust.
Suddenly flashed
disgusting light
And the voice is thrice crazy
Rushed into the height of the barbed speech
You have spawned hatred where no man has gone before
And for this deadly mistake,
Like a fallen morning sun,
Pride will be omitted.
He would not bow hypocritically,
Whispering curses to the wind.
And so, the wrath of God falls from top to bottom ...
You are no longer an angel filled with light
And the bloodsucker, worthy of disgust
And by my will you will suffer in the fire.
Raven cawed: never!
Never, your mother!
With these words, like a heavy stone,
Thrown towards the gilded throne,
Accompanied by innumerable legions
He spread his wings to fly
In his eyes - a picture of disgust?
Distorted tears and instead
Dawn of times and destinies, face to face
And so all eternity.
I cried on it the red rivers of tears,
They ran like blood, washing wounds and ravines,
Washing away the wine that was slippery, like a snake reaching for Eve with its tongue.
As if I climbed too high to heaven
For the truth, to see firsthand
my mind, drunk, blind.
See a lie. I was so stupid ...
In the cold and loneliness, facing the cliff
Behind the dark gates without a return trip
His golden crown has faded to black
Like a lingering wound in his heart.
With trepidation, destroying the wave of cultural shock
Hang on a long rope high
The nine commandments
Stretching to his raised fingers
He stood his ground in front of a fiery wall
The conflicting choirs, and he accepted the faith of the ghost,
Whose fate was sealed
Between forgiveness and violence
Above the dark ruins smells like a thunderstorm,
Giving them a hard sound to the serenades
Through the white plains, as if its winged parade
Shadows tensely sharpening their dull blades.
In the vast ignorant heaven
His power has increased
And erased the whole world ...
And even worse - the stars in the dark claimed
And then the thunder boiled
And in the gathering night
Woven out of darkness, a line is laid between truth and falsehood,
Crossing throats thieves
How love fell, downtrodden,
The storm broke from the farthest coast of heaven
Falling on the ground to eclipse all hope.
Perhaps repentance might contain holy war.
He would not bow hypocritically,
Whispering curses to the wind.
In a frenzy, the frantic roar of the Barlog
he tried to shout down the storm of original sin.
Enraged with a new force, a rebel
He made his way through the doors of the temple,
Like an angry predatory beast,
And rushed to the East, before the midnight mass.
And there, where once, in the heart-sweet valleys,
Rule happiness
Now blood is flowing from the opened veins.
And the look is not able to endure the kind of native dust.
Suddenly flashed
disgusting light
And the voice is thrice crazy
Rushed into the height of the barbed speech
You have spawned hatred where no man has gone before
And for this deadly mistake,
Like a fallen morning sun,
Pride will be omitted.
He would not bow hypocritically,
Whispering curses to the wind.
And so, the wrath of God falls from top to bottom ...
You are no longer an angel filled with light
And the bloodsucker, worthy of disgust
And by my will you will suffer in the fire.
Raven cawed: never!
Never, your mother!
With these words, like a heavy stone,
Thrown towards the gilded throne,
Accompanied by innumerable legions
He spread his wings to fly
In his eyes - a picture of disgust?
Distorted tears and instead
Dawn of times and destinies, face to face
And so all eternity.
I cried on it the red rivers of tears,
They ran like blood, washing wounds and ravines,
Washing away the wine that was slippery, like a snake reaching for Eve with its tongue.
As if I climbed too high to heaven
For the truth, to see firsthand
my mind, drunk, blind.
See a lie. I was so stupid ...
In the cold and loneliness, facing the cliff
Behind the dark gates without a return trip
His golden crown has faded to black
Like a lingering wound in his heart.
With trepidation, destroying the wave of cultural shock
Hang on a long rope high
The nine commandments
Stretching to his raised fingers