Текст песни Вера Полозкова - Мальчишки
Просмотров
333
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Вера Полозкова - Мальчишки, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Куда, интересно, потом из них деваются эти мальчишки, от которых у нас не было никакого противоядия в двенадцать лет - один раз увидеть у друзей на vhs и пропасть навсегда; темные брови, щекотные загривки, нежные шеи, узкие молочные спины в родинках; повадка целоваться, подаваясь вперед всем телом, торопливо и жадно; лукавые глаза, сбитые костяшки пальцев, щетина, редкая и нелепая, никакой тебе вожделенной мужественности; зажигалка благодаря заботливым друзьям исторгает пламя высотой в палец, и, закуривая, можно спалить тебе челку; сигарету носят непременно в углу губ и разговаривают, не вынимая ее изо рта; поют дурными голосами по пьяни у тебя под окнами и совершенно неподражаемо, роскошно смеются - запрокидывают головы, показывают ямочки, обнажают влажные зубы; носят вечно съезжающие джинсы, умеют дуться, подбирая обиженные губы и отворачиваясь; просыпаются горячие и мятые, в длинных заспанных отметинах от простыни и подушки; играют в бильярд и покер, цитируют великих, горячатся, гордятся татуировками и умирают не успеваешь заметить когда; в двадцать четыре еще дети, в тридцать - уже крепкие самоуверенные мужики с вертикальной складкой между бровей, жесткий ворс на груди, невесть откуда взявшийся, выпуклые мыщцы, сытый раскатистый хохоток, пристрастие к рубашкам и дорогим ботинкам, ничего и близко похожего на то, за что ты легко могла отдать полжизни и никогда не пожалеть об этом.
Красивые, красивые, и были, и будут, кто спорит; еще и умные к этому времени, и прямые, и забывают привычку так много и страстно врать по любому поводу; взрослые, да, серьезные, и пахнут смертной скукой. Хочется спросить, зачем они съели того мальчика, с кожей прозрачной, как бумага, который вешал себе на стенку журнальный разворот с какой-нибудь невероятной серебристой машиной - ничего не было слаще, чем смотреть на него, сидящего на парапете над рекой, рассказывающего тебе что-то с сигаретой в углу рта, и чтобы солнце золотило ему волосы и ресницы.
Красивые, красивые, и были, и будут, кто спорит; еще и умные к этому времени, и прямые, и забывают привычку так много и страстно врать по любому поводу; взрослые, да, серьезные, и пахнут смертной скукой. Хочется спросить, зачем они съели того мальчика, с кожей прозрачной, как бумага, который вешал себе на стенку журнальный разворот с какой-нибудь невероятной серебристой машиной - ничего не было слаще, чем смотреть на него, сидящего на парапете над рекой, рассказывающего тебе что-то с сигаретой в углу рта, и чтобы солнце золотило ему волосы и ресницы.
Where, interestingly, then from them these boys disappear, from whom we did not have any antidote in twelve years - once to see from friends on vhs and the abyss forever; dark eyebrows, tickling scrapes, tender necks, narrow dorsal backs in moles; the habit of kissing, leaning forward with the whole body, hastily and greedily; sly eyes, knuckled fingers, bristles, rare and ridiculous, no desired long for masculinity; The lighter, thanks to caring friends, tears out the flame in the height of the finger, and, lighting it, you can burn your bangs; A cigarette is always worn in the corner of the lips and they talk without taking it out of the mouth; they sing in bad voices on drunk under your windows and absolutely inimitable, luxuriously laugh - they throw their heads back, show dimples, reveal their damp teeth; wear ever-moving jeans, they know how to sulk, picking their offended lips and turning away; wake up hot and crumpled, in long, slack marks from the sheet and pillow; play billiards and poker, quote greats, get excited, take pride in tattoos and die do not have time to notice when; at twenty-four more children, at thirty-already strong self-assured peasants with a vertical fold between the eyebrows, a hard pile on the chest, where it came from, convex muscles, full-throated laughter, addiction to shirts and expensive shoes, nothing close to what that you could easily give half your life and never regret it.
Beautiful, beautiful, and there were, and will be, who argues; also intelligent by this time, and direct, and forget the habit of so much and passionate lies for whatever reason; adults, yes, serious, and smell of boredom. I want to ask why they ate that boy, with a transparent skin, like a paper that hung a magazine turn with some incredible silvery machine on his wall-nothing was sweeter than looking at him, sitting on a parapet above the river, telling you what with a cigarette in the corner of his mouth, and that the sun gleamed his hair and eyelashes.
Beautiful, beautiful, and there were, and will be, who argues; also intelligent by this time, and direct, and forget the habit of so much and passionate lies for whatever reason; adults, yes, serious, and smell of boredom. I want to ask why they ate that boy, with a transparent skin, like a paper that hung a magazine turn with some incredible silvery machine on his wall-nothing was sweeter than looking at him, sitting on a parapet above the river, telling you what with a cigarette in the corner of his mouth, and that the sun gleamed his hair and eyelashes.