Текст песни Смоки МО - На Пути У Богов Feat. Ассаи
Просмотров
62
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Смоки МО - На Пути У Богов Feat. Ассаи, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Человек стал на пути у богов, гневая их.
Перед этим кусал своих, не щадя клыков.
Убивал плоть, не тратя пуль,
Лечил словами. Но если прижимало,
Собирал манатки и сваливал,
Проклиная гнилую систему.
Отдавал героев эпохи безликим богам
И диким богам, себе подобным.
Последние ловили птиц, пели,
Точили секиры, портили девственниц.
Земля пала на лагеря причудливых рас,
Людей, языков, гримас. Так образовался класс.
Но были и те, за кем шли,
Потом в него кидали камнями,
Резали, жгли, били.
Боль зимы часто просыпалась летом,
Но жизнь кипела даже в Варшавском гетто.
Списки на вылет не укладывались,
Как-то бараки пустели.
Люди просить уже не смели богов,
Уже не кидали камнями в порывах дурости.
Веры было больше теперь, одни имели власть теперь
Значит были опасней и потому решили
Стрелять в голову каждому пятому.
Кто бы мог подумать, что через несколько десятков лет
Это время придет опять.
Кто-то вылетит в списки второго сорта
Через промежуточные дыры, вцепится в горло.
Больно! Время - обидно, мы потеряли его,
Загорождая дорогу богам, забыли его,
Не давая покоя рукам, копируя лики войны.
Пальцы до сих пор имеют курки.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ассаи:
У самых старых болели глаза и колени,
Сердца ломались внутри уже в постелях.
Вспышками молний палили кроны.
Эти годы их тела уже не помнят.
И пацаны Борис и Глеб были другими.
В те ночи между собой делили Марию
В своих покоях между делами.
И будто вовсе не святые
Брат с братом менялись местами.
Сводят с ума сирены, но люди не могли забыть
Угасающий цвет неба.
Потом богов снова превращали в кресты.
Горели звезды, не давая миру остыть.
Люди пробивали ладони, харкали кровью,
Загоняли под ногти, взрывали патроны.
Там за этим всем наблюдали птицы
Ранней весной, как люди терпят боль.
На пути у богов кричали винтовки снова,
Но Бог не смог простить Антона.
Озоновые дыры не успевали штопать,
Рабочие в дорожных кафе глотали копоть,
В бетонных зданиях ели глазами,
Слушали музыку ветра, стреляли словами,
Хоронили в подвалах тела как-то,
Перевозили иконы на запад,
Туда, в тот застывший закат.
Лишь пепел грел кровь,
Слой за слоем палил плоть.
Одни писали книги, казалось, стали мудрее,
Другие провожали взглядом жен, друзей.
Дома пустели ближе к осени,
Потом ручьи смывали, листву пасторы жгли.
На границе двух главных миров
Человек встал на пути у богов!
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Перед этим кусал своих, не щадя клыков.
Убивал плоть, не тратя пуль,
Лечил словами. Но если прижимало,
Собирал манатки и сваливал,
Проклиная гнилую систему.
Отдавал героев эпохи безликим богам
И диким богам, себе подобным.
Последние ловили птиц, пели,
Точили секиры, портили девственниц.
Земля пала на лагеря причудливых рас,
Людей, языков, гримас. Так образовался класс.
Но были и те, за кем шли,
Потом в него кидали камнями,
Резали, жгли, били.
Боль зимы часто просыпалась летом,
Но жизнь кипела даже в Варшавском гетто.
Списки на вылет не укладывались,
Как-то бараки пустели.
Люди просить уже не смели богов,
Уже не кидали камнями в порывах дурости.
Веры было больше теперь, одни имели власть теперь
Значит были опасней и потому решили
Стрелять в голову каждому пятому.
Кто бы мог подумать, что через несколько десятков лет
Это время придет опять.
Кто-то вылетит в списки второго сорта
Через промежуточные дыры, вцепится в горло.
Больно! Время - обидно, мы потеряли его,
Загорождая дорогу богам, забыли его,
Не давая покоя рукам, копируя лики войны.
Пальцы до сих пор имеют курки.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Ассаи:
У самых старых болели глаза и колени,
Сердца ломались внутри уже в постелях.
Вспышками молний палили кроны.
Эти годы их тела уже не помнят.
И пацаны Борис и Глеб были другими.
В те ночи между собой делили Марию
В своих покоях между делами.
И будто вовсе не святые
Брат с братом менялись местами.
Сводят с ума сирены, но люди не могли забыть
Угасающий цвет неба.
Потом богов снова превращали в кресты.
Горели звезды, не давая миру остыть.
Люди пробивали ладони, харкали кровью,
Загоняли под ногти, взрывали патроны.
Там за этим всем наблюдали птицы
Ранней весной, как люди терпят боль.
На пути у богов кричали винтовки снова,
Но Бог не смог простить Антона.
Озоновые дыры не успевали штопать,
Рабочие в дорожных кафе глотали копоть,
В бетонных зданиях ели глазами,
Слушали музыку ветра, стреляли словами,
Хоронили в подвалах тела как-то,
Перевозили иконы на запад,
Туда, в тот застывший закат.
Лишь пепел грел кровь,
Слой за слоем палил плоть.
Одни писали книги, казалось, стали мудрее,
Другие провожали взглядом жен, друзей.
Дома пустели ближе к осени,
Потом ручьи смывали, листву пасторы жгли.
На границе двух главных миров
Человек встал на пути у богов!
Ловим птиц, поем, не жалея клыков,
Портим девственниц на пути у богов.
Man stood in the way of the gods, angry with them.
Before that, bit his own, without sparing the fangs.
He killed the flesh, without spending bullets,
Treated with words. But if pressed,
I collected manatki and dumped,
Cursing the rotten system.
Gave the heroes of the era to faceless gods
And the wild gods, their own kind.
The latter caught birds, sang,
Axes sharpened, spoiled virgins.
The earth fell upon the camps of bizarre races,
People, languages, grimacing. So the class was formed.
But there were those who followed,
Then they threw stones at him
They cut, burned, beat.
The pain of winter often woke up in the summer,
But life was in full swing even in the Warsaw ghetto.
Lists of departure did not fit,
Somehow the barracks were empty.
People did not dare ask the gods,
No longer thrown stones in gusts of stupidity.
Faith was greater now, some had power now
So it was more dangerous and therefore decided
Shoot in the head every fifth.
Who would have thought that in a few decades
This time will come again.
Someone will fly to the lists of the second grade
Through the intermediate holes, cling to the throat.
Painfully! Time is a shame, we lost it,
Zagorozhaya road to the gods, forgot it,
Not letting my hands rest, copying the faces of war.
Fingers still have triggers.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
Assai:
The oldest ones had eyes and knees,
Hearts broke inside already in beds.
Lightning flashed crown.
These years, their bodies do not remember.
And the boys Boris and Gleb were different.
In those nights they divided Mary among themselves.
In their chambers between the cases.
And as if not saints
Brother and brother changed places.
Sirens are crazy, but people could not forget
The fading color of the sky.
Then the gods were again turned into crosses.
The stars were burning, not letting the world cool down.
People punched palms, clucked with blood,
Pounded under the nails, blown up cartridges.
There were birds watching over this.
In early spring, how people endure pain.
On the way the gods shouted rifles again,
But God could not forgive Anton.
Ozone holes did not have time to darn,
Workers in road cafes swallow soot,
In concrete buildings ate eyes
Listened to the music of the wind, shot words,
Buried in the cellars of the body somehow,
I moved the icons to the west,
There, in that frozen sunset.
Only ashes warmed the blood,
Layer upon layer burned flesh.
Some wrote books that seemed to be wiser.
Others watched their wives and friends.
Homes emptied closer to fall,
Then the streams were washed away, the pastors burned the leaves.
On the border of two major worlds
Man stood in the way of the gods!
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
Before that, bit his own, without sparing the fangs.
He killed the flesh, without spending bullets,
Treated with words. But if pressed,
I collected manatki and dumped,
Cursing the rotten system.
Gave the heroes of the era to faceless gods
And the wild gods, their own kind.
The latter caught birds, sang,
Axes sharpened, spoiled virgins.
The earth fell upon the camps of bizarre races,
People, languages, grimacing. So the class was formed.
But there were those who followed,
Then they threw stones at him
They cut, burned, beat.
The pain of winter often woke up in the summer,
But life was in full swing even in the Warsaw ghetto.
Lists of departure did not fit,
Somehow the barracks were empty.
People did not dare ask the gods,
No longer thrown stones in gusts of stupidity.
Faith was greater now, some had power now
So it was more dangerous and therefore decided
Shoot in the head every fifth.
Who would have thought that in a few decades
This time will come again.
Someone will fly to the lists of the second grade
Through the intermediate holes, cling to the throat.
Painfully! Time is a shame, we lost it,
Zagorozhaya road to the gods, forgot it,
Not letting my hands rest, copying the faces of war.
Fingers still have triggers.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.
Assai:
The oldest ones had eyes and knees,
Hearts broke inside already in beds.
Lightning flashed crown.
These years, their bodies do not remember.
And the boys Boris and Gleb were different.
In those nights they divided Mary among themselves.
In their chambers between the cases.
And as if not saints
Brother and brother changed places.
Sirens are crazy, but people could not forget
The fading color of the sky.
Then the gods were again turned into crosses.
The stars were burning, not letting the world cool down.
People punched palms, clucked with blood,
Pounded under the nails, blown up cartridges.
There were birds watching over this.
In early spring, how people endure pain.
On the way the gods shouted rifles again,
But God could not forgive Anton.
Ozone holes did not have time to darn,
Workers in road cafes swallow soot,
In concrete buildings ate eyes
Listened to the music of the wind, shot words,
Buried in the cellars of the body somehow,
I moved the icons to the west,
There, in that frozen sunset.
Only ashes warmed the blood,
Layer upon layer burned flesh.
Some wrote books that seemed to be wiser.
Others watched their wives and friends.
Homes emptied closer to fall,
Then the streams were washed away, the pastors burned the leaves.
On the border of two major worlds
Man stood in the way of the gods!
We catch birds, we sing, not sparing fangs,
We port virgins on the way of the gods.