Текст песни пульсаnet - не пытайся спасти меня
Просмотров
41
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни пульсаnet - не пытайся спасти меня, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
путешествия в рассветы до свертывания капилляров неба и бездонной темноты,
я воскресаю из пустоты, только когда запястье обжигают пальцы чьей-то руки,
а они чужие все,
чужие.
не поворачивайся спиной ни к людям, ни к зеркалам, снова найдешь проржавевшие ложью ножи,
не расплачивайся взглядом в глаза, они у тебя давно уже не живые, хоть и дрожью по коже.
в моей обители только наполовину пустые стаканы и терновое ложе.
ты можешь кричать, никто не поможет, даже стены, умеющие лишь падать на черепную коробку ночами.
до тебя здесь молчали, молчи и ты, искренность здесь не положена.
и ты оплываешь воском, увядаешь цветком, превращаешься в глупую головоломку,
и там где тонко, давно все оборвано ломкой по людям или по нелюдям.
сделать аборт, разрушить дом, срубить дерево - вот гимн моего поколения, и об этом принято говорить с гордостью;
пачки с лезвиями принимать как дар, разноцветные напитки - по венам нектар,
и вся вселенная помещается в полости рта, в занозу на пальце, в родинку на губе.
убей меня или гневно швыряйся проклятиями на автомате.
в каждой натужной улыбке - собственное распятие.
раз пять подряд увидеть знакомый образ в этой касте неприкасаемых и выжить пытается что-то западнее груди,
и вырваться из клетки в хлопчато-продольную полосу,
ведь ничего нет впереди, нет права голоса.
над моей крышей умирают созвездия.
за стойкой выдачи стопки соляной кислоты и щепотка возмездия по вкусу,
из уст в уста воздушно-капельным путем СПИД и безумство.
как говорил Заратустра, человек всего лишь канат над бездной,
а сегодня ты просто вирус или местный наркоз на опухоли вселенной.
до края подернутых ночью зрачков плещет морская пена;
мои вены не более чем приют для настойки со вкусом утилизированного железа.
не пытайся спасти меня,
не пытайся спасти меня,
не пытайся спасти меня, -
бесполезно.
я воскресаю из пустоты, только когда запястье обжигают пальцы чьей-то руки,
а они чужие все,
чужие.
не поворачивайся спиной ни к людям, ни к зеркалам, снова найдешь проржавевшие ложью ножи,
не расплачивайся взглядом в глаза, они у тебя давно уже не живые, хоть и дрожью по коже.
в моей обители только наполовину пустые стаканы и терновое ложе.
ты можешь кричать, никто не поможет, даже стены, умеющие лишь падать на черепную коробку ночами.
до тебя здесь молчали, молчи и ты, искренность здесь не положена.
и ты оплываешь воском, увядаешь цветком, превращаешься в глупую головоломку,
и там где тонко, давно все оборвано ломкой по людям или по нелюдям.
сделать аборт, разрушить дом, срубить дерево - вот гимн моего поколения, и об этом принято говорить с гордостью;
пачки с лезвиями принимать как дар, разноцветные напитки - по венам нектар,
и вся вселенная помещается в полости рта, в занозу на пальце, в родинку на губе.
убей меня или гневно швыряйся проклятиями на автомате.
в каждой натужной улыбке - собственное распятие.
раз пять подряд увидеть знакомый образ в этой касте неприкасаемых и выжить пытается что-то западнее груди,
и вырваться из клетки в хлопчато-продольную полосу,
ведь ничего нет впереди, нет права голоса.
над моей крышей умирают созвездия.
за стойкой выдачи стопки соляной кислоты и щепотка возмездия по вкусу,
из уст в уста воздушно-капельным путем СПИД и безумство.
как говорил Заратустра, человек всего лишь канат над бездной,
а сегодня ты просто вирус или местный наркоз на опухоли вселенной.
до края подернутых ночью зрачков плещет морская пена;
мои вены не более чем приют для настойки со вкусом утилизированного железа.
не пытайся спасти меня,
не пытайся спасти меня,
не пытайся спасти меня, -
бесполезно.
traveling to the sunrises before the capillaries of the sky collapse and the bottomless darkness
I rise from the void only when the fingers of one's hands are burned by the wrist,
and they are strangers all
strangers.
Do not turn your back on people or on mirrors, again you will find knives that have rusted through lies,
do not pay your eyes in the eyes, they have not been alive for you for a long time, even if you tremble on the skin.
in my abode there are only half empty glasses and a bed of thorns.
you can scream, no one will help, not even walls that can only fall on the skull box at night.
before you were silent here, keep quiet and you, sincerity is not supposed to be here.
and you bloom wax, fade with a flower, turn into a silly puzzle,
and where it is thin, for a long time everything is broken off brittle in people or nonhumans.
To have an abortion, to destroy a house, to cut down a tree is the hymn of my generation, and it is customary to talk about it with pride;
packs with blades to accept as a gift, multicolored drinks - through the veins of nectar,
and the whole universe is placed in the mouth, in the splinter on the finger, in the mole on the lip.
kill me or angrily throw curses on the machine.
in each strained smile - own crucifix.
five times in a row to see a familiar image in this untouchable caste and trying to survive is trying something west of the chest,
and break out of the cage into a cotton longitudinal strip,
because there is nothing ahead, there is no right to vote.
constellations die over my roof.
behind the stand issuing a stack of hydrochloric acid and a pinch of retribution to taste,
word of mouth airborne AIDS and insanity.
as Zarathustra said, man is only a rope over the abyss,
and today you are just a virus or local anesthesia on the tumor of the universe.
sea foam splashes to the brink of the pupils tucked into the night;
my veins are nothing more than an infusion shelter with a taste of recycled iron.
don't try to save me
don't try to save me
don't try to save me
useless.
I rise from the void only when the fingers of one's hands are burned by the wrist,
and they are strangers all
strangers.
Do not turn your back on people or on mirrors, again you will find knives that have rusted through lies,
do not pay your eyes in the eyes, they have not been alive for you for a long time, even if you tremble on the skin.
in my abode there are only half empty glasses and a bed of thorns.
you can scream, no one will help, not even walls that can only fall on the skull box at night.
before you were silent here, keep quiet and you, sincerity is not supposed to be here.
and you bloom wax, fade with a flower, turn into a silly puzzle,
and where it is thin, for a long time everything is broken off brittle in people or nonhumans.
To have an abortion, to destroy a house, to cut down a tree is the hymn of my generation, and it is customary to talk about it with pride;
packs with blades to accept as a gift, multicolored drinks - through the veins of nectar,
and the whole universe is placed in the mouth, in the splinter on the finger, in the mole on the lip.
kill me or angrily throw curses on the machine.
in each strained smile - own crucifix.
five times in a row to see a familiar image in this untouchable caste and trying to survive is trying something west of the chest,
and break out of the cage into a cotton longitudinal strip,
because there is nothing ahead, there is no right to vote.
constellations die over my roof.
behind the stand issuing a stack of hydrochloric acid and a pinch of retribution to taste,
word of mouth airborne AIDS and insanity.
as Zarathustra said, man is only a rope over the abyss,
and today you are just a virus or local anesthesia on the tumor of the universe.
sea foam splashes to the brink of the pupils tucked into the night;
my veins are nothing more than an infusion shelter with a taste of recycled iron.
don't try to save me
don't try to save me
don't try to save me
useless.