Текст песни Параноев - Иду-еду
Просмотров
37
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Параноев - Иду-еду, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Еду в Россию.
В страну, где живу, возвращаюсь из Западной я Европы.
Из западной и отпадной.
Как будто спускаюсь по лесенке.
Спускаюсь под руку с женой.
И мы на последней ступеньке - шоп-город для питерцев, Хельсинки.
К слову, я и жена - в душе гопота
(пусть и в хрупких скорлупках поэтов).
Но когда нас встречает упругая тётка в кепке и шортах
И без всякого "здравствуйте" вопрошает: "С аэропортá?",
Даже нашей стальной ячейке становится тяжело.
Еду в Россию.
Мысленно балансирую
Между дикой страной, где был,
И дивной страною нашей.
Или дивной страной, где был,
И дикой страною нашей.
Отовсюду выбрасывается русская речь.
Раздаются идиомы "великого могучего".
Четвёртая попытка из "сесть" в "лечь".
Пассажирке слева болтать не наскучило:
"Стёрла ноги по самое не хочу..."
А сама их в проход тянет: на, смотри!
"Да всё как обычно... Пошлялась по секондам... ага... две футболки...
познакомилась с финном..."
Видать, у того их три.
Летят километры. Я остаюсь недвижим, раздражён, нем.
На остановке расплавил огнём единственную зажигалку.
Всю дорогу гляжу на жену с просительным выражением.
Последний час, и прыг в родную питерскую коммуналку.
С возвращением.
25.11.2012, квартирник в Доме Ацетона
В страну, где живу, возвращаюсь из Западной я Европы.
Из западной и отпадной.
Как будто спускаюсь по лесенке.
Спускаюсь под руку с женой.
И мы на последней ступеньке - шоп-город для питерцев, Хельсинки.
К слову, я и жена - в душе гопота
(пусть и в хрупких скорлупках поэтов).
Но когда нас встречает упругая тётка в кепке и шортах
И без всякого "здравствуйте" вопрошает: "С аэропортá?",
Даже нашей стальной ячейке становится тяжело.
Еду в Россию.
Мысленно балансирую
Между дикой страной, где был,
И дивной страною нашей.
Или дивной страной, где был,
И дикой страною нашей.
Отовсюду выбрасывается русская речь.
Раздаются идиомы "великого могучего".
Четвёртая попытка из "сесть" в "лечь".
Пассажирке слева болтать не наскучило:
"Стёрла ноги по самое не хочу..."
А сама их в проход тянет: на, смотри!
"Да всё как обычно... Пошлялась по секондам... ага... две футболки...
познакомилась с финном..."
Видать, у того их три.
Летят километры. Я остаюсь недвижим, раздражён, нем.
На остановке расплавил огнём единственную зажигалку.
Всю дорогу гляжу на жену с просительным выражением.
Последний час, и прыг в родную питерскую коммуналку.
С возвращением.
25.11.2012, квартирник в Доме Ацетона
Еду в Россию.
В страну, где живу, возвращаюсь из Западной я Европы.
Из западной и отпадной.
Как будто спускаюсь по лесенке.
Спускаюсь под руку с женой.
И мы на последней ступеньке - шоп-город для питерцев, Хельсинки.
К слову, я и жена - в душе гопота
(пусть и в хрупких скорлупках поэтов).
Но когда нас встречает упругая тётка в кепке и шортах
И без всякого "здравствуйте" вопрошает: "С аэропортá?",
Даже нашей стальной ячейке становится тяжело.
Еду в Россию.
Мысленно балансирую
Между дикой страной, где был,
И дивной страною нашей.
Или дивной страной, где был,
И дикой страною нашей.
Отовсюду выбрасывается русская речь.
Раздаются идиомы "великого могучего".
Четвёртая попытка из "сесть" в "лечь".
Пассажирке слева болтать не наскучило:
"Стёрла ноги по самое не хочу..."
А сама их в проход тянет: на, смотри!
"Да всё как обычно... Пошлялась по секондам... ага... две футболки...
познакомилась с финном..."
Видать, у того их три.
Летят километры. Я остаюсь недвижим, раздражён, нем.
На остановке расплавил огнём единственную зажигалку.
Всю дорогу гляжу на жену с просительным выражением.
Последний час, и прыг в родную питерскую коммуналку.
С возвращением.
25.11.2012, квартирник в Доме Ацетона
В страну, где живу, возвращаюсь из Западной я Европы.
Из западной и отпадной.
Как будто спускаюсь по лесенке.
Спускаюсь под руку с женой.
И мы на последней ступеньке - шоп-город для питерцев, Хельсинки.
К слову, я и жена - в душе гопота
(пусть и в хрупких скорлупках поэтов).
Но когда нас встречает упругая тётка в кепке и шортах
И без всякого "здравствуйте" вопрошает: "С аэропортá?",
Даже нашей стальной ячейке становится тяжело.
Еду в Россию.
Мысленно балансирую
Между дикой страной, где был,
И дивной страною нашей.
Или дивной страной, где был,
И дикой страною нашей.
Отовсюду выбрасывается русская речь.
Раздаются идиомы "великого могучего".
Четвёртая попытка из "сесть" в "лечь".
Пассажирке слева болтать не наскучило:
"Стёрла ноги по самое не хочу..."
А сама их в проход тянет: на, смотри!
"Да всё как обычно... Пошлялась по секондам... ага... две футболки...
познакомилась с финном..."
Видать, у того их три.
Летят километры. Я остаюсь недвижим, раздражён, нем.
На остановке расплавил огнём единственную зажигалку.
Всю дорогу гляжу на жену с просительным выражением.
Последний час, и прыг в родную питерскую коммуналку.
С возвращением.
25.11.2012, квартирник в Доме Ацетона