Текст песни Михаил Щербаков - Циркач
Просмотров
123
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Михаил Щербаков - Циркач, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Сном называй, ворожбой, искушеньем,
но - чуть разглядев этот праздник чумной -
я возомнил, будто он соглашеньем,
пускай краткосрочным, но связан со мной.
Без году неделя в цирке, меньше, чем тот ворон на Майорке,
будь я - ну, хотя бы не птенец, тогда оно бы - туда-сюда.
Мне же словно кто-то подмигнул - и вот, один во всей галёрке,
обмер я и воздух обнял, не исчезнуть чтобы. Что да то да.
Кровь осеклась, бормоча "поздно, поздно".
Душа заметалась, сама не своя.
Словно у всех на глазах виртуозно
не рыжий ковёрный споткнулся, а я.
Словно в заводной шкатулке вентиль или клапан, там не важно,
сбился, ноту взял и отпустить не мог, о чудо, аж полчаса.
Всякий звук умолк, а этот нет, и - вполрезьбы, но так протяжно -
длился, не кончался, не кончался он, покуда не кончился.
Семь с той поры январей незаметных
в архив отошло и быльём поросло.
Помню ещё, что крикун в позументах
картавил, но это меня не спасло.
Я и не расслышал толком, что он объявлял, вертя фасадом.
Видно, речь его и впрямь была скорей корява, чем вычурна.
Понял я лишь то, что неширок под ним помост и рядом-рядом -
бездна. Глубже впадины морской. Черней зуава. Черным-черна.
Врач говорит: магистраль не задета.
Испуг излечим. Но могло б и убить.
Цирк отступил. Расцвела оперетта.
Любить ли её? Слух прошёл, что любить.
Впрочем, тут и "да" и "нет" верны, пиши рецепт, какой охота.
Легче не бывало, не бывало, не бывало экзамена.
Кто-то и тебя потом с шарманкою сравнит, в которой что-то
долго замирало, замирало, замирало... И замерло.
1997
но - чуть разглядев этот праздник чумной -
я возомнил, будто он соглашеньем,
пускай краткосрочным, но связан со мной.
Без году неделя в цирке, меньше, чем тот ворон на Майорке,
будь я - ну, хотя бы не птенец, тогда оно бы - туда-сюда.
Мне же словно кто-то подмигнул - и вот, один во всей галёрке,
обмер я и воздух обнял, не исчезнуть чтобы. Что да то да.
Кровь осеклась, бормоча "поздно, поздно".
Душа заметалась, сама не своя.
Словно у всех на глазах виртуозно
не рыжий ковёрный споткнулся, а я.
Словно в заводной шкатулке вентиль или клапан, там не важно,
сбился, ноту взял и отпустить не мог, о чудо, аж полчаса.
Всякий звук умолк, а этот нет, и - вполрезьбы, но так протяжно -
длился, не кончался, не кончался он, покуда не кончился.
Семь с той поры январей незаметных
в архив отошло и быльём поросло.
Помню ещё, что крикун в позументах
картавил, но это меня не спасло.
Я и не расслышал толком, что он объявлял, вертя фасадом.
Видно, речь его и впрямь была скорей корява, чем вычурна.
Понял я лишь то, что неширок под ним помост и рядом-рядом -
бездна. Глубже впадины морской. Черней зуава. Черным-черна.
Врач говорит: магистраль не задета.
Испуг излечим. Но могло б и убить.
Цирк отступил. Расцвела оперетта.
Любить ли её? Слух прошёл, что любить.
Впрочем, тут и "да" и "нет" верны, пиши рецепт, какой охота.
Легче не бывало, не бывало, не бывало экзамена.
Кто-то и тебя потом с шарманкою сравнит, в которой что-то
долго замирало, замирало, замирало... И замерло.
1997
You call him sleep, fortune-telling, temptation,
but - hardly having made out this holiday plague -
I thought as if he agreed,
let it be short-term, but connected with me.
Without a year a week in the circus, less than that crow in Mallorca,
be I - well, at least not a chick, then it would be - there and here.
As if someone winked at me - and, one in the whole galley,
I froze and hugged the air, not to disappear. What yes that yes.
The blood stopped, muttering "late, late."
The soul began to swish, itself not its own.
As if everyone has a virtuoso
not a red carpet stumbled, and I.
Like a valve in the winding casket or a valve, it does not matter there,
He lost count, and could not release the note, about a miracle, already half an hour.
Every sound is silent, but this one is not, and - vprerezby, but so long -
It lasted, it did not end, it did not end until it was over.
Seven since that time, the inconspicuous
the archives have departed and we used to be a litter.
I also remember that the screamer in the pieces
karavil, but it did not save me.
I did not really hear what he announced, turning the facade.
Apparently, his speech was indeed rather clumsy than pretentious.
I understood only that there was a platform under it and next to it -
abyss. Deeper than the depressions of the sea. Cherney Zouave. Black is black.
The doctor says: the highway is not affected.
Fright is curable. But it could and kill.
The circus retreated. Blossomed the operetta.
Love her? The rumor went on, what to love.
However, here and "yes" and "no" are true, write a recipe, what a hunt.
There was never an easier time, there was never an exam.
Someone will also compare you with a barrel-organ, in which something
For a long time it stopped, died away, died away ... And it stopped.
1997
but - hardly having made out this holiday plague -
I thought as if he agreed,
let it be short-term, but connected with me.
Without a year a week in the circus, less than that crow in Mallorca,
be I - well, at least not a chick, then it would be - there and here.
As if someone winked at me - and, one in the whole galley,
I froze and hugged the air, not to disappear. What yes that yes.
The blood stopped, muttering "late, late."
The soul began to swish, itself not its own.
As if everyone has a virtuoso
not a red carpet stumbled, and I.
Like a valve in the winding casket or a valve, it does not matter there,
He lost count, and could not release the note, about a miracle, already half an hour.
Every sound is silent, but this one is not, and - vprerezby, but so long -
It lasted, it did not end, it did not end until it was over.
Seven since that time, the inconspicuous
the archives have departed and we used to be a litter.
I also remember that the screamer in the pieces
karavil, but it did not save me.
I did not really hear what he announced, turning the facade.
Apparently, his speech was indeed rather clumsy than pretentious.
I understood only that there was a platform under it and next to it -
abyss. Deeper than the depressions of the sea. Cherney Zouave. Black is black.
The doctor says: the highway is not affected.
Fright is curable. But it could and kill.
The circus retreated. Blossomed the operetta.
Love her? The rumor went on, what to love.
However, here and "yes" and "no" are true, write a recipe, what a hunt.
There was never an easier time, there was never an exam.
Someone will also compare you with a barrel-organ, in which something
For a long time it stopped, died away, died away ... And it stopped.
1997