Текст песни Алексей Декельбаум - Окопный монолог
Просмотров
83
2 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Алексей Декельбаум - Окопный монолог, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Ах, оставьте, милый юнкер, ну какая там любовь!
Эти вздохи, эти страсти и сползанье в диктатуру,
мимолётный призрак счастья... А слова? — помилуй Бог!
Эдак можно и в Судьбу поверить сдуру!
Осиянны и воздушны, кружат вечный хоровод
ваши нежные модистки и обозные мадонны...
Лучше бросьте эти бредни да проверьте пулемет,
чтоб любить... пока не кончатся патроны.
(А нежный тихий свет
неугасим и свят,
сквозь гарь безумных лет
сияет милый взгляд.
Ах, опалённая,
дорога длинная,
душа калёная
тоска полынная.
Под гулкий гром подков
летит кровавый век,
на наш пустой окоп
ложится белый снег.
Но сквозь огонь и чад
последней истиной —
далёкий нежный взгляд
моей единственной...)
Всё пустое, милый юнкер, ангел нежности убит.
Наши феи и мадонны смыты классовой борьбою.
И едва ль вы здесь найдёте что-то ласковей, чем спирт,
да ведь стыдно напиваться перед боем.
В сумрак палевый одета, в тёмной ярости слепой
кавалерия несётся, отрезая путь рассвету.
Приготовьтесь, милый юнкер, и ни слова про любовь!
Легче думать, что её на свете нету...
(Но застывает бой,
когда в последний час
вдруг промелькнёт любовь
сияньем милых глаз,
когда уже навис
ревущий смертный вал,
и только ненависть
весёлый правит бал.
Россия-родина,
святая-грешная,
из тьмы уродливой —
да в тьму кромешную.
Летит Россия-мать
степями звёздными
своих детей ласкать
клинками острыми.
Под гулкий гром подков
летит кровавый век,
на наш пустой окоп
ложится белый снег.
Но сквозь огонь и чад
последней истиной —
полузабытый взгляд
моей единственной..
Эти вздохи, эти страсти и сползанье в диктатуру,
мимолётный призрак счастья... А слова? — помилуй Бог!
Эдак можно и в Судьбу поверить сдуру!
Осиянны и воздушны, кружат вечный хоровод
ваши нежные модистки и обозные мадонны...
Лучше бросьте эти бредни да проверьте пулемет,
чтоб любить... пока не кончатся патроны.
(А нежный тихий свет
неугасим и свят,
сквозь гарь безумных лет
сияет милый взгляд.
Ах, опалённая,
дорога длинная,
душа калёная
тоска полынная.
Под гулкий гром подков
летит кровавый век,
на наш пустой окоп
ложится белый снег.
Но сквозь огонь и чад
последней истиной —
далёкий нежный взгляд
моей единственной...)
Всё пустое, милый юнкер, ангел нежности убит.
Наши феи и мадонны смыты классовой борьбою.
И едва ль вы здесь найдёте что-то ласковей, чем спирт,
да ведь стыдно напиваться перед боем.
В сумрак палевый одета, в тёмной ярости слепой
кавалерия несётся, отрезая путь рассвету.
Приготовьтесь, милый юнкер, и ни слова про любовь!
Легче думать, что её на свете нету...
(Но застывает бой,
когда в последний час
вдруг промелькнёт любовь
сияньем милых глаз,
когда уже навис
ревущий смертный вал,
и только ненависть
весёлый правит бал.
Россия-родина,
святая-грешная,
из тьмы уродливой —
да в тьму кромешную.
Летит Россия-мать
степями звёздными
своих детей ласкать
клинками острыми.
Под гулкий гром подков
летит кровавый век,
на наш пустой окоп
ложится белый снег.
Но сквозь огонь и чад
последней истиной —
полузабытый взгляд
моей единственной..
Oh, leave, dear cadet, well, what love is there!
These sighs, these passions and sliding into a dictatorship,
fleeting ghost of happiness ... And the words? - have mercy on God!
You can believe foolishness in Fate!
Radiant and airy, circle an eternal round dance
your gentle modists and convoy madonnas ...
It’s better to drop these nonsense and check the machine gun,
to love ... until the cartridges run out.
(A gentle, quiet light
unquenchable and holy
through the cinder of crazy years
shining cute look.
Ah, scorched
the road is long
red-hot soul
wormwood sorrow.
To the booming thunder of horseshoes
a bloody age flies
to our empty trench
white snow falls.
But through the fire and the child
the last truth -
distant gentle look
my one and only ...)
Everything is empty, dear junker, the angel of tenderness is killed.
Our fairies and madonnas are washed away by the class struggle.
And as soon as you find something more affectionate than alcohol,
but it’s a shame to get drunk before a fight.
Wearing fawn in the gloom, blind in the dark rage
cavalry rushes, cutting off the path to the dawn.
Get ready, dear junker, and not a word about love!
It’s easier to think that she’s not in the world ...
(But the battle freezes,
when in the last hour
suddenly flashes love
shining lovely eyes
when it was already hanging
roaring death rampart,
and only hate
funny rules the ball.
Homeland Russia
holy sinner
out of the ugly darkness -
yes in pitch darkness.
Russia mother flies
starry steppes
caress their children
sharp blades.
To the booming thunder of horseshoes
a bloody age flies
to our empty trench
white snow falls.
But through the fire and the child
the last truth -
half-forgotten look
my only ..
These sighs, these passions and sliding into a dictatorship,
fleeting ghost of happiness ... And the words? - have mercy on God!
You can believe foolishness in Fate!
Radiant and airy, circle an eternal round dance
your gentle modists and convoy madonnas ...
It’s better to drop these nonsense and check the machine gun,
to love ... until the cartridges run out.
(A gentle, quiet light
unquenchable and holy
through the cinder of crazy years
shining cute look.
Ah, scorched
the road is long
red-hot soul
wormwood sorrow.
To the booming thunder of horseshoes
a bloody age flies
to our empty trench
white snow falls.
But through the fire and the child
the last truth -
distant gentle look
my one and only ...)
Everything is empty, dear junker, the angel of tenderness is killed.
Our fairies and madonnas are washed away by the class struggle.
And as soon as you find something more affectionate than alcohol,
but it’s a shame to get drunk before a fight.
Wearing fawn in the gloom, blind in the dark rage
cavalry rushes, cutting off the path to the dawn.
Get ready, dear junker, and not a word about love!
It’s easier to think that she’s not in the world ...
(But the battle freezes,
when in the last hour
suddenly flashes love
shining lovely eyes
when it was already hanging
roaring death rampart,
and only hate
funny rules the ball.
Homeland Russia
holy sinner
out of the ugly darkness -
yes in pitch darkness.
Russia mother flies
starry steppes
caress their children
sharp blades.
To the booming thunder of horseshoes
a bloody age flies
to our empty trench
white snow falls.
But through the fire and the child
the last truth -
half-forgotten look
my only ..